Пушкин и рок-н-ролл

Моноспектакль KLIM «Пушкин: Сказки для взрослых...» эпатировал аудиторию XXIV Пушкинского театрального фестиваля

Разгневанные зрители, шумно возмущавшиеся «Пиковой дамой» от «Коляда-Театра», или на чем свет стоит костерившие новосибирскую «Снегурочку», не видели «Сказок для взрослых» в постановке столичного Центра драматургии и режиссуры. На этот раз в панике бежал почти весь зал. Пережили антракт и сохранились до финала три чертовых дюжины зрителей. Теперь, за вычетом гостей фестиваля, мы примерно знаем, сколько живет в Пскове подлинных театралов, готовых воспринять самый дерзкий сценический эксперимент.

Если вдуматься, не так уж и мало.

Однако попробуем взглянуть на произошедшее глазами тех, кто сбежал, не выдержав испытания актуальным театром. Вот они явились в Народный дом имени Пушкина на светское событие, то есть не просто посмотреть, но и себя показать. А в фойе почему-то ненавязчиво звучит рок-н-ролл шестидесятых — легендарные хиты «The Rolling Stones». Аннотация честно предупреждает, что моноспектакль (то есть выступление одного актера) будет длиться три часа. Перечислены тексты, которые прозвучат со сцены. Хрестоматийная «Сказка о попе и работнике его Балде» и две вещи, менее известные: «Царь Никита» и «Жених». Чтения вслух — вроде бы на полчаса. Откуда же взялись три? В пору заподозрить что-то неладное и эстетически рисковое. К тому же и само название «Сказки для взрослых...» с этикеткой «18+» как бы намекает... Наконец, имя режиссера — KLIM. Ну, призови в помощь Гугл. Вообрази, что примерно тебя ожидает. И смирись. Ведь ты зритель, то есть человек, добровольно доверившийся режиссеру.

Нет, псковский зритель предпочитает действовать иначе. А именно — феерически обмануться в своих лучших ожиданиях. Прийти, глянуть, расплеваться и — бежать. Громко топоча каблуками и хлопая массивной дверью. Оглянувшись в гневе, покинули театр даже те, кому вроде бы по званию не положено: один строгий местный критик и один заслуженный артист России. Видимо, не вынесли их души «надругательства над Пушкиным».

Об «издевательствах над классикой» мы вообще в последние дни узнали много нового. Реплики из псковских интернет-форумов уже цитируют московские жители. Согласно форумам, жаль, что нет сегодня Сталина с Берией. Уж они-то знали, что делать с организаторами пушкинского фестиваля в Пскове.

Итак, что же увидел зритель на спектакле KLIMа?

Некий молодой человек (актер Александр Синякович) весьма симпатичной наружности, включив смартфон с песней роллингов «Paint It Black», одевается и прихорашивается у большого зеркала. Выглядит он как фрик или хипстер — длинные волосы, босые ноги, бордовое галифе, камзол, блестка на лбу, черный лак на ногтях. Тут он вдруг начинает скакать по сцене, отбивая пятками некий одному ему ведомый ритм, и читать Пушкина.

Повадками и мимикой подражая молодому Мику Джаггеру, он декламирует ту самую заявленную в программе «Сказку о попе и работнике его Балде». При этом знакомый всем с детства текст вдруг предстает совершенно незнакомым. Это — явно какая-то другая сказка. Сексуальная. Неприличная. Местами даже похабная. Телодвижениями, жестами и интонационными акцентами актер подчеркивает ее сугубо телесный «заветный» смысл. Каждую пушкинскую строчку он повторяет по три-четыре раза. Отсекает слоги от слов. Переставляет морфемы. Наделяет слова новым «потаенным» смыслом, внезапно вывернутым наизнанку. Вся эта филигранная филологическая игра не просто звучит и повторяется, как рефрен, но и демонстрируется актерскими средствами — ужимками и языком тела.

Выглядит настолько необычно и странно, столь вызывающе, а главное — непонятно, что первые шокированные зрители вскочили со своих мест еще до того, как Балда отправился к чертям мутить омут. Абсолютно не ожидая, что наш Мик Джаггер тут же превратит их бегство в увлекательный сценический интерактив. Он бросает им вслед пушкинские цитаты, вдруг превратившиеся в брань: «Подворье — ворье, ворье, ворье!..»

Вот у кого-то запиликал не отключенный телефон. «Черти! Черти! Черти!» - десять раз выкрикивает актер, выступление которого уместно сравнить с роковой импровизацией, когда записанный на пластинку короткий трек в концертном исполнении неожиданно для слушателя превращается в полноценную сторону винилового диска. «Оброк — рок, рок, рок ты получишь вскоре».

«Пора заканчивать, надоело!» - выкрикнул какой-то возмущенный мужик из темноты зала, но даже это не смутило нашего пушкинского импровизатора: «Сука, сука, сука, сука! - повторил он несколько раз и внезапно закончил пушкинским текстом: «С укоризной, не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». И сразу начал следующую сказку — про царя Никиту и его сорок дочерей, вновь погружая зрителей в медленную и рисковую игру по извлечению телесных пластических картин-жестов буквально из каждой звучащей строчки. Более того, из каждого слова, а иногда — и слога.

И как тут быть ошеломленному зрителю? Конечно, убегать!

«Царь Никита» - озорная шутка гения, сказка о том, как сорок девочек родились без одного важного органа — догадайтесь какого, или перечтите Пушкина. И уже понятно, что если из «Балды» KLIM сделал сексуальный боевик, то уж из этой «заветной» штуки извлечь максимум движенья сам Бог велел. И снова Александр Синякович виртуозно играет со зрителем, приглашает на сцену, сам спускается в публику, пьет воду на брудершафт, предлагает понюхать собственный палец, здесь и сейчас, согласно сценарию, погруженный в воображаемую вагину. Точнее, в целых сорок вагин, спрятанных в ларец, «дух» которых оказался столь знаком отчаянному рассказчику.

К этому моменту, кажется, все, кто хотел, уже покинули зал, и оскорбить было некого. Те, кто остался, с удовольствием внимали необычному сценическому эксперименту, разыгранному на сцене. После антракта три чертовых дюжины зрителей все-таки настиг настоящий триллер и последовавший сценический оргазм, когда включилась фонограмма и актер с топором в руках спел в микрофон стихи Пушкина под «Paint It Black». Но и это было еще не всё. По белой дорожке наш маэстро-импровизатор, будто в телевизорном повторе, дважды покинул сцену, пока из его смартфона звучали первые две строфы из «Евгения Онегина» в каком-то безумно отвязном исполнении двух чудесных баб.
Надо ли тут упоминать, что публика кричала «Браво!» и вызывала актера «на бис»?

Что это было? Если совсем коротко, опыт медленной и пристрастной деконструкции художественного текста, выраженной театральными средствами. Такой театр не только развлечение, но и большой труд, и взаимное художественное усилие; впрочем, как показал наш зритель (пусть и оставшийся в меньшинстве), оказывается, это еще и по-настоящему изысканное удовольствие. Сделать такое открытие было особенно ценно. И да, - если бы не Пушкинский фестиваль, об этом satisfaction мы бы даже не догадывались.

Саша Донецкий