Режиссер Юрий Печенежский: Наша «Пиковая дама» — больше человеческая драма, чем триллер

4 и 6 февраля в рамках ХХIV Пушкинского театрального фестиваля состоится премьера спектакля «Пиковая дама» в постановке Псковского академического театра имени Пушкина. Как гласит аннотация, спектакль создан в жанре драматической мистификации, совместившей мистику, психологию человеческих отношений и юмор. Поставил спектакль московский режиссер Юрий Печенежский. В роли графини — заслуженная артистка России Мирра Горская, старейшая актриса театра, работающая в труппе с 1949 года. В спектакле также заняты народный артист России Владимир Свекольников и молодые актеры театра. Накануне премьеры журналист Александр Донецкий встретился с Юрием Печенежским и поговорил с ним о секретах постановки.

— Спектакль, что называется, камерный?

— Мы пробовали репетировать на большой сцене. И какие-то сцены смотрелись неплохо. Но все-таки изначально мы ориентировались на пространство малой сцены. Актеры задействуют весь зал, все проходы, лесенки и балконы. Спектакль как бы «выпирает» вовне.

— А зачем это?

— У нас так сложилось изначально. Я предложил: «Наше игровое пространство — везде». Актеры это приняли, заинтересовались и с увлечением осваивали все пространство. Таким способом мы пытаемся захватить зрителя, его внимание. По нашей задумке зритель должен смотреть не только вперед, но и вертеть головой, елозить, суетиться. Это не для того, чтобы не дать зрителю заснуть, а как бы сделать зрителя соучастником того, что происходит на сцене и вне ее.

— То есть это не самоцель, а как-то оправдано художественно?

— Изначально задача состояла в том, чтобы зритель стал полным соучастником спектакля. И поэтому я предложил: давайте играть везде. Тут очень хорошо играют винтовые лестницы, поскольку в «Пиковой даме» есть винтовая лестница, и этот элемент у нас много чего обозначает — не только то, что написано у Пушкина. С лестницами удобно играть, они — как бы часть декорации.

— Расскажите о декорациях.

— Это будет минимализм. В центре — стол на колесиках. Карточный стол абсолютно неправильной формы. На который можно будет садиться. На котором можно будет лежать.

— И кто на нем будет лежать?

— Да кто только не будет! И игроки в карты. И графиня. И Лиза.

— То есть он такой многофункциональный?

— Очень функциональный. Еще будет кресло для графини. И мы подумали, что нам будет интересно поиграть на гимнастических полотнах. Это будут свисать две такие белые ткани, на которые можно будет заползать. На которых можно будет качаться. Воздушная гимнастика!

— Вы же говорили, что спектакль не новаторский, а традиционный?

— Во всяком случае, он не «ультрамодный». Я на этот счет всегда говорю так: «Всю форму, которую сегодня называют новой, давно придумал Мейерхольд». Стоит почитать Мейерхольда, чтобы убедиться: все уже придумано до нас. И все новые режиссеры воруют у него и правильно делают — он ведь гениальный режиссер. У него были разные периоды творчества, разные театры. В какой-то период он пытался использовать и цирковые моменты. И он придумал выходы актеров в зал, общение актеров со зрителями напрямую, разрушение рампы.

— А если говорить о режиссерском замысле. Что вас привлекло в «Пиковой даме»?

— История постановок «Пиковой дамы» не очень богата. Я просматривал фрагменты разных постановок. И фильмы. И, открою секрет, мы пробовали изменить сюжет. Хотя основную канву событий мы сохранили. Но вот как эти события достигаются? Здесь мы пытались через изменения достичь некоторой сценичности. Для меня было главное, чтобы зрителю было интересно смотреть так же интересно, как и читать. То есть иногда видишь инсценировку прозы и понимаешь, что читать интересней, чем смотреть. И мы постарались сделать такую сценическую версию, чтобы зритель не терял интерес. Пришлось немного менять обстоятельства. Но основной сюжет сохранился. Мы привнесли мистику в сами события. Что толкает Германа к его безумному поступку? Какая цепочка событий приводит героя к трагическому финалу? Это больше человеческая драма, чем триллер. Мы совсем не гнались за спецэффектами.

— А можно было?

— Можно. Обычно режиссеры использует специальный свет, что-то синее, дым, чтобы зрителю стало страшно. Ух! Мы за этим всем не гнались. Мы ищем мистику в самой цепочке событий.

— Как вам работалось с псковскими актерами?

— Очень хорошо. Я просто вдохновлен! Сначала у меня возникло некоторое недопонимание с народным артистом Владимиром Свекольниковым. Но сейчас я его обожаю. И он говорит мне, что он меня обожает. Мы прекрасно общаемся. С Миррой Александровной Горской у нас прекрасный контакт. Она — золотой человек. Она продолжает учиться.

— Она играет злую «мистическую старуху»?

— Нет, наоборот. Везде графини — такие злые буки. А я прошу играть легкую старую женщину, которая все в этой жизни повидала, и просто учит Лизу: «Ну что ты делаешь, Лиза? Лиза, ты дура?». Зачем нам злая старуха? Тем более, что Мирре Александровне это не идет. Пушкин не написал, что она злая. Он написал ее реплики. Наша графиня — спокойная, снисходительная, и в этом-то как раз мы и нашли юмор. Мы вообще постарались в постановке найти побольше юмористического. В том, как встречаются, как переглядываются, как сближаются Герман и Лиза. По крайней мере работники театра, когда видели спектакль, смеялись. Мы играем с текстом, с обстоятельствами. У нас присутствует достаточная доля иронии. Основная тема: нельзя предаваться азарту безоглядно, можно и с ума сойти, и жизнь себе сломать.

Беседовал Александр Донецкий